Новости по теме: "наталья филиппова"
Объездив полмира, певица, педагог, коуч, актриса и солистка оперы остановилась на волгоградском оперном театре.
Как рассказала МТВ.ОНЛАЙН Наталья Филиппова, артистка ворвалась в театральную жизнь Волгограда в первой же яркой и харизматичной роли Кармен из оперы Ж. Бизе, а партия Графини в мистической опере П. И. Чайковского «Пиковая дама» стала открытием для самой певицы. «Царицынская опера» стала творческим домом для певицы, которая долгое время училась и работала на Западе. Позади много концертных постановок опер, участие в международных конкурсах, мастер-классах во Франции, Германии, Австрии, Эстонии, Бельгии, сотрудничество с признанными российскими и зарубежными педагогами. Сейчас в театре «Царицынская опера» проходят репетиции новой концертной программы «Моцарт. Больше чем любовь», в которой солистке отведена интересная роль в необычном для певицы формате.
– Расскажите о вашем пути на сцену…
– Я не из музыкальной семьи, но родители пели всегда, у папы замечательный тенор, у мамы сопрано. Мне всегда было трудно петь в их тональностях, и я очень переживала в детстве из-за того, что, как мне казалось, у меня нет голоса. До двадцати лет я пела только наедине с собой и восхищалась людьми, умеющими петь. Я чувствовала, что это самый естественный и красивый способ самовыражения. На последнем курсе университета сценическое исполнение стало непреодолимой потребностью для меня, и я наполнилась неведомой мне ранее решимостью изменить судьбу, чтобы выйти на сцену. Сначала все мечты были о драматическом театре. Окончив Международный эколого-политологический университет, отдала диплом эколога родителям, ведь они хотели, чтобы у меня была серьезная «земная» профессия. Затем были подготовительные курсы для поступления на актёрский факультет - я училась во МХАТе, в ГИТИСе и во ВГИКе, знакомилась с педагогами, с актёрскими школами. Однажды на занятии по сценической речи педагог подошёл ко мне и спросил: «Девушка, вы, наверное, поёте?» И меня отправили на прослушивание - буквально взяли за шкирку. Оказалось, что голос у меня есть, да еще какой. Так всё и началось…
– Талант не дается просто так, он заставляет служить ему, используя самые разные пути реализации…
– Да, мне приходилось убеждать даже близких людей, что это не баловство, не детский инфантилизм. Это серьезно. Я очень верю в такие понятия, как путеводная звезда, предназначение. Путь был очень непростой, и много раз я пыталась свернуть с него, но внутренний голос или провидение не отпускали: какими-то особенными событиями, судьбоносными встречами возвращали меня на сцену. Сейчас родители потихоньку, осторожно начинают проникаться и верить в мое творческое будущее.
– Ваши учителя – кто они?
– После первых московских осторожных шагов к профессии я уехала в Екатеринбург к своему первому учителю Гуревичу Валерию Борисовичу. Он воспитал таких известных в сегодняшнем театральном мире певцов, как Любовь Петрова, Екатерина Сюрина, Елена Панкратова, Ирина Боженко, Валентин Аникин. Валерий Борисович - абсолютный фанатик вокала, оперы, педагог от Бога. Для него певческий голос - способ общения с миром. Он сразу определил у меня меццо-сопрано и предрек большой диапазон и глубину голоса. В его классе мы получали технические знания всех типов голосов, поскольку он привлекал нас, студентов, к разбору ошибок и недочётов друг друга. Думаю, что педагогическая жилка появилась у меня после работы с ним. В Германии я встретила второго моего вокального гуру – Рудольфа Пирнея (Rudolf Piernay), который оказал большое влияние на моё дальнейшее развитие и постановку голоса. Целая плеяда оперных певцов прошла через его мастер-классы. Наиболее известный его воспитанник - Брин Терфель (Bryn Terfel). Профессор Пирней сейчас преподает и живет в Лондоне, являясь также педагогом высшей школы в Мангейме, педагогом молодежной программы Баварской оперы в Мюнхене. Он перестроил моё понимание своего голоса, расширил диапазон, дал знание стилистических приемов исполнения. Мы занимались музыкой Моцарта, Рихарда Штрауса, Вагнера.
– Как вы познакомились с ним?
– В Германии на международном вокальном конкурсе в Байройте, на родине Вагнера, где я впервые пела на немецком языке. Но мой немецкий на тот момент оставлял желать лучшего, и я слетела с первого же тура. Немцы из всех европейцев самые педантичные и придирчивые к произношению, поэтому работа над произведениями на немецком языке требует большого внимания и доскональных знаний. В Германии спрос и конкуренция очень велики. Сейчас на многих конкурсах используется хорошая практика - после каждого тура встреча жюри с певцами, которые выбывают. У меня была возможность задать вопросы: «А что вам не понравилось? На что, на ваш взгляд, нужно обратить внимание при исполнении?» и т. д. Часто члены жюри говорят абсолютные шаблоны, вплоть до фраз «вам платье не подошло». Но Рудольфа заинтересовал именно мой голос. Мы сразу перешли к конкретике, техническим вопросам, регистровой постановке голоса (поскольку меццо-сопрано – это всегда вопрос регистров), обсудили репертуар. Мы затронули вокальную технологию, всю нашу «кухню». Я сразу поняла, что это мой педагог и надо искать возможность заниматься.
– Чувствовать себя комфортно, быть понятым, увидеть дальнейшие перспективы – это необычайно важно, особенно в отношениях с педагогом.
– Рудольф чувствует и любит мой голос как инструмент, доносит свою методику игры на нем доступно и бескомпромиссно, понимает, в каких партиях и в какой музыкальной стилистике мне лучше выступить, учит пользоваться различными вокальными средствами. И это очень большая удача в жизни - далеко не каждому певцу случается встретить педагога, который понимает твой голосовой аппарат, чувствует тебя не только технически, но и как личность, улавливает твою энергетику. После этой короткой 15-минутной встречи мы должны были встретиться на летней оперной школе в Москве, но он не смог прилететь. И, когда спустя год мы все же встретились, то Рудольф был удивлен позитивными изменениями, ему трудно было поверить, что я занималась сама. Оказалось, что я «растянула» эти ценнейшие пятнадцать минут на целый год. И уже потом я ездила в Германию на его мастер-классы и брала уроки в Высшей школе музыки в Мангейме.
– Что для вас участие в международных конкурсах, мастер-классах?
– Это возможность расширить понимание себя не только как певца, но и глубже понять сильные и слабые стороны характера в целом. Это разрешение своих внутренних сомнений по поводу репертуара, вокальной техники и языка, интерпретации произведения… Кроме того, каждый конкурс особенный по энергетике, впрочем, как и мастер-класс. Необходимо быть очень подготовленным – три комплекта нот, подстрочный дословный перевод всех произведений, часто требуется знание биографии композитора и истории создания им конкретного произведения. Нужно быть готовым выступать и включаться в проект с первой попытки. Если прозвучало замечание концертмейстера или педагога, а результата не последовало, то спокойно могут сказать: «Спасибо. До свидания». И не важно, что вы заплатили 1000 евро за мастер-класс и потратились на дорогу из другой страны.
– Эти навыки пригодились в дальнейшей работе…
– Верно. Я участвовала в мастер-классах, фестивалях в качестве коуча, переводчика, работала в концертных оперных проектах. Когда переводишь указания педагога ученику, нужно не только ухватить суть разговора, но и донести многие другие нюансы, психологические моменты, стать для собеседников неким электрическим проводником информации, энергии. У нас, музыкантов, да и представителей других направлений искусства, свой особый «птичий» язык, и какие-то музыкальные моменты нужно дать максимально прочувствовать, буквально втечь в плоть и кровь другого человека.
– Ваша жизнь продолжительное время была связана с работой в Европе?
– В течение нескольких лет я жила между Россией и Европой. На месяц-полтора я приезжала домой в Подмосковье, потом на месяц-полтора снова уезжала. Я спела несколько концертных постановок опер в Европе.
– Сколько в вашем творческом «арсенале» языков?
– Английский я знаю с детства, поскольку жила какое-то время в Америке. Затем еще в студенческие годы выучила испанский язык, который всегда был для меня привлекательным и родным по ощущениям. Кстати, когда начинаю общаться на итальянском, я на нем, конечно, много пою, то автоматически переключаюсь на любимый испанский. На меня произвела неизгладимое впечатление Барселона. Еще в планах обязательно съездить в Севилью и потанцевать там фламенко… Каждый язык диктует свои правила. Продолжительный период моей жизни был связан с изучением немецкого языка и немецкой музыки, с освоением литературного материала и артикуляционных законов. Французская культура - это совершенно другая планета, другое звукоизвлечение в пении. Для меня это музыка небесной гармонии, что-то совершенно воздушное, неосязаемое. Я много занималась французской музыкой как с Рудольфом, так и в Бельгии с Даниэлем Оттеваром. После мне удалось принять участие в международном фестивале в Ангьене (Бельгия), стать финалисткой международного конкурса в Бордо (Франция). Это было очень волнительно - петь французскую музыку во Франции, когда в конкурсе вокруг одни французы, одолевали сомнения, да и просто страх. Однако результатом я была очень довольна. Успешность моих занятий подтвердилась выходом в финал, и перфекционист во мне немного успокоился. У меня были замечательные педагоги, благодаря которым мне открывались новые двери и новые возможности. Я как будто попадала в поток… Сейчас все вспоминаю и понимаю, что все дорожки привели меня именно к тем людям, с которыми мне обязательно нужно было встретиться. Они были очень строги и требовательны, но это послужило мне на пользу. Без них я бы ничему не научилась, это те ступеньки, которые нужно было обязательно пройти.
– Был ли у вас этап более пристального изучения русской музыки?
– Очередным университетом стала для меня работа в театре «Царицынская опера». Здесь у меня случились замечательные партии – Кончаковна в опере «Князь Игорь» А. П. Бородина, Графиня в опере Пиковая дама» П. И. Чайковского, Любаша в опере Римского–Корсакова «Царская невеста» (к сожалению, из-за короновирусной инфекции спектакль отменили). Это как новый неведомый сундучок, который открывается, и ты заново ищешь свои возможности, свои голосовые краски именно для русской музыки. Она сформирована другой культурой, у нее особая энергетика, своя, ни с чем не сравнимая глубина. Русская музыка наиболее полно выражает наш национальный характер, мировоззрение. Очень остро ощущаю себя русской, особенно на Западе, где порой бывало сложно работать из-за несхожести в менталитете.
– Когда впервые случился выход на сцену в театре?
– Именно в оперном театре как актриса в костюме – моя голубая мечта детства сбылась в Татарском театре оперы и балета в Казани. Роль цыганки Мерседес в опере «Кармен» Ж. Бизе была первым шагом к моей сегодняшней Кармен. Постановка очень красочная, цыганская: безумные костюмы, солдаты, шпаги, ураган эмоций. И сразу ввод буквально за два дня. Утро, вечер, оркестр… В казанском театре я также работала коучем по немецкому языку. Это было весной 2018 года.
– А осенью 2018 года вы уже приступили к репетициям над партией Кармен в театре «Царицынская опера».
– Кармен жила во мне уже давно. И так замечательно сложилось, что на прослушивание в «Царицынскую оперу» я подготовила арии Кармен. В комиссии был режиссер новой постановки (какой именно, я тогда не знала) Григ Скоморовски, и я сразу поняла, что всё не просто так. И прослушивание получилось сразу по всем фронтам: и режиссерское, и вокальное. Я очень благодарна всему художественному руководству театра за оказанное доверие, ведь меня сразу же утвердили на роль Кармен предстоящей премьеры. Думаю, что главный дирижер Сергей Сергеевич Гринев понял меня с первых звуков, мои возможности и перспективы совместной работы. Кстати, я одной из первых узнала про готовящуюся постановку «Пиковой дамы» П. И. Чайковского в беседе с директором театра Леонидом Борисовичем Пикманом. Он при первой же встрече спросил меня, соглашусь ли я спеть Графиню. Сказать, что я обрадовалась, значит ничего не сказать! Я буквально прокричала: «Да!»
– Ничего себе…сразу такие сложные и серьезные партии.
– Я посвятила все время работе над постановками, закрыла второстепенные проекты на стороне. «Царицынская опера» стала моим первым театральным домом, здесь началась моя полноценная работа в качестве оперной исполнительницы. Театр случился в моей жизни очень вовремя, это колоссальная удача. Очень понравился репертуар театра - разноплановый, представлена разная музыкальная стилистика, помню, как была рада увидеть музыку Верди, Моцарта. Понравился грамотный подход к работе руководства театра. У директора «Царицынской оперы» Леонида Борисовича Пикмана не только организационный, административный талант. Он очень чутко чувствует, именно творчески понимает, что нужно для театра, для артистов, чтобы они развивались, чтобы было интересно работать и в итоге чтобы приходили зрители смотреть, что мы вытворяем... Вот это внутреннее небезразличие, полное погружение в творческий процесс - довольно редкое качество для высшего руководства театров.
